Не будет преувеличением сказать, что и без того щедрые на выдвижение всякого рода больших и малых инициатив власти Туркменистана на прошедшей неделе буквально опрокинули на головы своих сограждан все новые и новые идеи, которые, по их твердому убеждению, непременно выведут Туркменистан в число самых передовых стран обоих полушарий.
То ли прекрасные виды Иссык-Куля и гостеприимство хозяев Консультативной встречи глав государств ЦА в Чолпон-Ата, то ли внимательное, скорее даже покровительственное, отношение к молодому туркменскому президенту значительно более старших его коллег так воодушевили Аркадаглы Сердара, что он буквально вознесся на самую вершину заснеженного Ала-Тоо, чтобы оттуда возвестить миру о своем видении проблем.
Здесь было все: и попытки дестабилизации внутриполитической ситуации в государствах региона, и негативное воздействие последствий военно-политических конфликтов, происходящих в относительной близости от его границ, и попытки проникновения экстремистских и радикальных элементов, и террористическая опасность, и незаконный оборот наркотиков, и противоправное использование информационных технологий, насаждение извне идей и установок, идущих вразрез с историческими традициями народов Центральной Азии, базовыми ценностями и вековыми устоями их жизни. (Вероятно, в этот момент он припомнил все те едкие замечания журналистов и правозащитников в свой адрес по поводу запрета для туркменских женщин пользоваться косметикой и одеваться по своему усмотрению, оскорбляя тем самым пресловутые «вековые устои»).
Предложив своим коллегам составить своеобразную коалицию по противодействию неприятельской информационной агрессии (то есть, нашей с вами деятельности) и выработать «кодекс поведения» при освещении «чувствительных тем», Аркадаглы Сердар переключился на темы оказания поддержки новым властям Афганистана — государства, находящегося под санкциями ООН за террористическую деятельность — в целях достижения «общенационального согласия путём мирного диалога», на логистику, энергетику, на гуманитарные вопросы — одним словом, на все то, что входит в его представление о «новом геоэкономическом ландшафте Евразии». Странно только, что, пожалуй, впервые ни слова не было сказано о ходе строительства многострадального трансафганского газопровода ТАПИ, зато была выражена готовность к совместной работе по развитию транспортного маршрута Центральная Азия–Каспий–Чёрное море и Центральная Азия–Персидский залив.
Находясь в Чолпон-Ата, Сердар Бердымухаммедов объявил, что в настоящее время Туркменистан вносит в ООН инициативы об объявлении 2023 года Международным годом «Диалога как гарантии мира» и о разработке Резолюции Генеральной Ассамблеи «Зона мира и доверия в Центральной Азии», подчеркнув, что рассчитывает на поддержку этих конструктивных предложений всеми странами ЦА.
Это прозвучало довольно странно, учитывая тот факт, что сам он отказался подписывать Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке, принятый по итогам встречи на Иссык-Куле, сославшись на необходимость прохождения неких «внутригосударственных процедур». Что за процедуры и как долго они будут проходить, неизвестно. Наблюдатели были весьма удивлены: в тоталитарном государстве, где все решения принимаются одним человеком, этому человеку вдруг понадобилось еще чье-то одобрение?! «Наверное, будет с папой советоваться», — предположили они.
Вероятно, соседи откликнулись на просьбу о поддержке, так как уже через неделю президенту было сообщено, что из-за океана пришла «добрая весть» об единогласном принятии Генассамблеей ООН резолюции, о которой он упоминал в Чолпон-Ата. По поводу этого радостного события он даже выступил с обращением к согражданам, подчеркнув, что расценивает факт одобрения инициативы Туркменистана как большой внешнеполитический успех. Что касается «единогласного принятия», следует уточнить, что подобные резолюции Генассамблея обычно принимает без голосования.
В гостях хорошо, а дома?
Надышавшийся целебным воздухом киргизского высокогорья, обласканный коллегами, Сердар вернулся в знойный Ашхабад с твердым намерением продолжить свою благородную деятельность по созданию упомянутого «ландшафта». Но учитывая то, что на финишной прямой находилась зерноуборочная страда, внимание президента переключилось на внутренние дела.
26 июля он провел совещание с главами областей, на котором обсуждался ход сезонных полевых работ, а также вопросы, связанные с реализацией Национальной сельской программы, включающей в себя дальнейшее совершенствование управления и структурную перестройку сельского хозяйства; формирование на селе новых экономических отношений; рациональное использованию земельных и водных ресурсов; повышение плодородия почв и урожайности сельхозкультур; внедрение передовых технологий и последних научно-технических разработок. Предполагается, по-видимому, что данные работы в Туркменистане уже ведутся, и нужно только ускорить этот процесс, чтобы достичь продовольственного изобилия — гаранта высокого уровня и качества жизни населения.
Заслушав доклады хякимов и комментарии к ним своего авторитетного помощника — вице-премьера Аннагельды Язмурадова, президент остался доволен, о чем свидетельствовал тот факт, что никаких административных наказаний главам велаятов вынесено не было. А через несколько дней все тот же Язмурадов на расширенном заседании правительства поздравил президента с успешным выполнением «мужественными хлеборобами» страны договорных обязательств по заготовке пшеницы.
Поздравив главу государства с трудовой победой дайхан, вице-премьер «выразил искреннюю признательность за создаваемые условия для плодотворной работы», говорилось в сообщении Госинформагентства Туркменистана.
Президент не остался в долгу, он обратился к хлеборобам со следующими словами: «Уважаемые мастера высоких урожаев! Мужественные хлеборобы-дайхане! Сердечно поздравляю вас с тем, что вы, вырастив богатый урожай зерна на благодатной туркменской земле, сдали на харман Родины около 1 миллиона 500 тысяч тонн пшеницы и успешно выполнили договорные обязательства!»
И никого, похоже, не удивляет, что ни реформы, ни забота государства, ни американская техника, ни «водная дипломатия», ни «благодатная туркменская земля» — ни все вкупе не привели к тому, что урожайность основной сельхозкультуры — пшеницы, впрочем, как и хлопчатника, какой была без малого 15 лет назад, такой и осталась по сегодняшний день, а вероятнее всего, даже понизилась. Общая же доля сельского хозяйства в структуре экономики Туркменистана за годы независимости сократилась почти втрое. Давно канула в Лету былая слава туркменского хлопководства и авторитет Туркменистана как родины «ак бугдая» — белой пшеницы, которую воспевал в своих стихах Сапармурад (Туркменбаши) Ниязов…
Вот с Ниязова-то все и началось
Назвать точное число реформ, которое пережил туркменский АПК, практически невозможно. Буквально с первых лет независимости одними из главных проблем молодого государства были (и остаются по сей день!) проблемы сельского хозяйства, напрямую связанные с благосостоянием населения, обеспечением его продуктами питания, состоянием кормовой базы животноводства и пр.
Выдвинутая Ниязовым в декабре 1992 года программа «10 лет благополучия», нацеленная на достижение продовольственной независимости, видела пути ее реализации в осуществлении экономических реформ «с учетом национальных особенностей». Именно эта парадигма — «национальные особенности» — реальное содержание которых толком описать не мог никто, не позволяла проводить сколь-нибудь последовательные мероприятия, которые реально сказались бы на успешности проведения этих реформ. Ниязов взял за основу своей концепции реформирования сельского хозяйства сохранение крупных форм (колхозов, совхозов) с одновременной передачей земли в частную собственность и долгосрочную аренду с последующим постепенным переходом к дайханским (фермерским) хозяйствам.
«Национальной особенностью» также была продолжавшаяся с советских времен порочная по сути система госзаказа и ценообразования. Несмотря на декларативное развитие частного сектора, государство по-прежнему полностью регулировало все этапы его деятельности. Кроме того, продвижение реформ тормозило несовершенство финансовых взаимоотношений государства с производителями: рассчеты за сданный урожай проводились с большим опозданием (иногда даже до нескольких лет!). Это негативно сказывалось на производстве всех сельхозкультур, но в первую очередь — на зерновых и хлопчатнике.
Вместо четкой программы развития отрасли Ниязов выдвинул лозунг достижения продуктовой независимости, что породило нездоровое стремление сельскохозяйственных руководителей во что бы то ни стало добиться этой цели. В 90-е годы хлопчатник был преобладающей культурой и занимал почти половину всех орошаемых земель Туркменистана, в 10 раз превышая посевную площадь пшеницы. Приняв курс на достижение продуктовой независимости, власти предпочли пойти по наиболее простому пути — увеличению посевных площадей зерновых вместо более сложного — повышения их урожайности. Это привело к тому, что посевы этих культур, в первую очередь, пшеницы, стали увеличивать не только за счет освоения новых земель, но также за счет сокращения посевных площадей под хлопчатник, овощные, бахчевые, кормовые культуры и прочие насаждения, благодаря чему доминирующей сельхозкультурой стал не хлопок, а пшеница. Между тем, как утверждают ученые, производство хлопка в 3-4 раза, бахчевых культур — в 5-6 раз, а винограда — на порядок рентабельнее пшеницы.
Параллельно с погоней за высокими урожаями бурно развивалась еще одна «национальная особенность» — массовые приписки. Уже в 2002 году Ниязов объявил, что продуктовая безопасность, которую местные «специалисты» оценили в 1,7-1,8 млн тонн зерна, необходимых для внутреннего потребления, обеспечена (по мнению американских исследователей, эта норма должна быть в полтора раза выше — 2,5 млн тонн), и Туркменистан легко может продавать за границу «излишки», чтобы получить почетное звание страны-экспортера зерна. Госстатистика всячески поддерживала абсолютно дутые показатели урожайности: в 2004 году было собрано 2,8 млн тонн пшеницы (1,7 млн тонн — для себя, 1,1 млн тонн — на экспорт), в 2006 — 3,5 млн тонн, что якобы позволяло продавать уже 1,8 млн. Этими явно фиктивными данными власти пытались убедить население, что ниязовские реформы несут ему довольствие и благоденствие. На самом же деле люди видели пустые полки в продуктовых магазинах и выстаивали длинные очереди за мукой и хлебом.
Арендаторы еле-еле сводили концы с концами, на заботу о личных хозяйствах времени не оставалось, многие бросали свои наделы и уходили в город на заработки, заграничная техника простаивала без применения, семена и корма для нужд животноводства приходилось приобретать самим, причем из-за постоянного отсутствия средств их брали в долг в надежде рассчитаться прибылью с будущего урожая. Но прибыли не было, а долги все увеличивались…
Одновременно с продуктовыми «достижениями» СМИ сообщали о выговорах и увольнениях среди глав региональных администраций и руководящего состава Минсельхоза, а само министерство то и дело меняло структуру, что, безусловно, свидетельствовало о глубинных проблемах во всей системе АПК. За период 1992-2006 годов из 11 министров сельского хозяйства семеро были уволены за недостатки в работе.
Экспорт со знаком минус
Эти же тенденции продолжились и при втором президенте Курбанкули Бердымухаммедове, вступившем в должность в феврале 2007 года. Началось с того, что он был нимало удивлен, когда оказалось, что в 2007 году хлеборобы собрали всего лишь 1 млн тонн пшеницы вместо обещанных Ниязовым 3,5-4 млн. Вероятно, все дело в «национальных особенностях», подумал Бердымухаммедов и поручил строго наказывать за приписки и ввести систему договорных обязательств. Специальным постановлением президента Ассоциации по хлебопродуктам на основе заключения договоров с дайханскими объединениями, сельскохозяйственными предприятиями, арендаторами и землевладельцами совместно с велаятскими сельскохозяйственными акционерными обществами предписывалось обеспечить получение определенного количества зерна. В частности, на 2008 год это количество составляло 1,6 млн тонн пшеницы, причем это общее количество было расписано по велаятам, чтобы никто не надеялся, что может компенсировать свое отставание за счет соседа. Теперь в Туркменистане стало принято говорить, что это не государство «заказало», а земледельцы сами приняли на себя такие обязательства.
Именно тогда, 15 лет назад впервые и были озвучены новые, пост-ниязовские «нормативы» на урожайность: 1,4-1,6 млн тонн пшеницы и 1,25 млн тонн хлопка-сырца — цели, к которым должны были стремиться туркменские земледельцы. Когда заканчивалась уборочная страда, объявлялось, что они либо «выполнили взятые на себя обязательства», либо собрали «достаточное количество» той или иной сельхозкультуры, старательно избегая при этом конкретных показателей, что свидетельствовало о явном провале кампании. Если же заветные цифры назывались, то это также вызывало большие сомнения в их достоверности.
В феврале 2011 года МИД Туркменистана (!) объявил о том, что страна вошла в число экспортеров продовольственного зерна. Было подчеркнуто, что «это стало возможным благодаря поэтапной реализации новой аграрной политики президента». О том, что около 10 лет назад Ниязов об этом уже сообщал, вероятно «забыли». Непонятно было, как туркменский агропром «делил» урожай. Ведь мы помним, что внутреннее потребление было определено в 1,7-1,8 млн тонн, а это значит, что даже если предположить невозможное, что план в 1,6 млн ежегодно выполнялся на 100 %, он не мог бы обеспечивать даже внутреннее потребление, на экспорт отправлять было нечего и ни о каком «важном шаге на пути укрепления экономической мощи» речи быть не может.
В действительности все многочисленные реформы АПК, все достигнутые результаты, как раньше, так и теперь, это всего лишь фикция, и свидетельство этому — тот факт, что Туркменистан продолжает оставаться активным импортером зерна, муки, растительного масла, яиц и прочих продуктов, а также сырья растительного происхождения для изготовления так называемых «импортозамещающих» товаров. И это несмотря на постоянное пополнение парка сельскохозяйственных машин ведущих зарубежных производителей, на закупку семян высокоурожайных сортов, имеющиеся в достатке минеральные удобрения и пр.
Каждый раз на заседаниях правительства говорится о том, сколько средств вкладывает государство в развитие агропромышленного комплекса, как улучшаются жилищные и бытовые условия жителей сельской местности. При этом власти вынуждены признавать, что реформы сельского хозяйства, предпринятые в предыдущие годы, «не были достаточно эффективны», а затраты валютных средств на закупку импортных сельхозпродуктов неоправданно велики.
«В бананово-лимонном Сингапуре…»
Импортируется буквально все, начиная от огурцов и помидоров — до картофеля, репчатого лука, растительного масла, риса, яиц… И все это на фоне разговоров о выращивании местных бананов, лимонов (почти по-Вертинскому!) и даже папайи, о высоких достижениях хлопкоробов и хлеборобов, о новых отечественных сортах пшеницы и прочих культур со звучными названиями: «Беркарар» («Могущество»), «Галкыныш» («Возрождение»), «Битарап» («Нейтральный»). Иначе не было бы повода широко и весело отмечать Праздник урожая — «Галла байрамы», не было бы танцев и песен, детишек с колосьями пшеницы и разноцветными торбочками, наполненными хлопковыми комочками, церемоний награждения и поздравлений президента.
Реформа на прощанье
Одна из последних, «кардинальных» реформ сельского хозяйства и «дальнейшего повышения его эффективности посредством комплексного управления» была начата Курбанкули Бердымухаммедовым в январе 2019 года с очередной реорганизации министерства. Из Министерства сельского и водного хозяйства оно было превращено в Министерство сельского хозяйства и охраны окружающей среды, которое возглавил Махтумкули Байрамдурдыев. Он стал «юбилейным», двадцатым министром сельского хозяйства, что, впрочем, не способствовало его карьере: ровно через два года он был уволен за недостатки в работе, а его место занял Алланур Алтыев. Как скажутся на нем последующие преобразования отрасли, покажет будущее. А то, что в самое ближайшее время в Туркменистане будет объявлено о новой реформе АПК, лично у меня не вызывает ни малейшего сомнения. Как говорится, новый президент — новые реформы!
P.S. Автор приносит извинение за вынужденное использование некоторых цифровых данных, в объективности которых не вполне уверен по причине отсутствия их подтверждения авторитетными источниками.
