Нагима Музапберова — адвокат по миграционным делам в США. Родилась и выросла в городе Чарджоу — так называлась раньше столица Лебапского велаята Туркменистана. В интервью Gundogar.media она рассказала о своем опыте переезда в США, о трудностях, об учебе, о работе и об осуществившейся «американской мечте».
Нагима Музапберова. Фото из личного архива.
— Нагима, давай начнем, как говорится, с истории. Ты родом из Туркменистана, из Лебапского велаята. Расскажи подробнее об этом: Где родилась? Где выросла? Где училась?
— Да, все верно. Я из города Чарджоу — родилась, выросла, и жила там до 20 лет. Училась я первые три класса начальной школы в 10-ой школе. Потом родители построили дом за городом, и мы переехали туда. Я перешла в другую школу-гимназию и училась уже там. В 2002 году я окончила 9 классов школы.
А после окончания школы я нигде не училась, потому что в Туркменистане, вы же знаете, коррупция, и поступить невозможно. Я училась в туркменской школе, и в классе пятом, наверное, начала ходить на курсы английского языка просто потому, что мне нравился этот язык. Это было в 1998 или 1999 годах, тогда в Туркменистане были такие Американские центры, где можно было изучать английский. Мне там очень нравилось, преподаватели были американцы.
— То есть ты просто, будучи маленькой девочкой, сама решила, что будешь учить английский?
— Ну знаете, это не так все просто, когда я училась в третьем классе, к нам приехали волонтеры из Америки. И вот тогда я заинтересовалась американской культурой, страной, языком. Мне было интересно, потому что американцы казались мне какими-то непонятными людьми, какими-то пришельцами с другой планеты. А потом, при знакомстве с ними оказалось, что это очень интересные люди, обычные люди, такие же как мы. И поэтому мне стало интересно, я захотела выучить язык, поэтому, когда я пришла домой, сказала маме, что хочу ходить на курсы английского языка и вообще хочу учиться в Америке.
Вот, с этого мой интерес к Америке и начался.
— Родители тебя поддержали?
— Да, мама записала меня на английские курсы в этом Американском центре, я уже точно не помню, как мы этот центр нашли, и после занятий в школе я туда ездила, учила язык.
— И тебе удалось там выучить английский или все-таки не совсем?
— Ну, как сказать... Когда я ходила на курсы, да, я как бы немножко говорила по-английски, но потом, после окончания школы, у меня не было практики, поэтому язык я начала забывать. А когда я уже приехала в Америку, мне казалось, что я вообще английский никогда не учила (смеется).
«Путь к образованию, в Туркменистане лежит через коррупцию»
— А после школы ты чем занималась? Вот, закончила школу, что дальше?
— После окончания школы я очень хотела поступить, как нетрудно догадаться, на факультет иностранных языков и дальше учить английский. Хотела учится на инязе у нас в Чарджоу, в Педагогическом институте.
Я хотела поступить туда, но нам сказали, что там нужны большие деньги, а у моих родителей не было столько денег, чтобы отдать за поступление. Вы знаете, тогда мы не понимали, что это коррупция. Мы думали, что это в порядке вещей — надо деньги отдать, чтобы учиться. Потом мама нашла какого-то человека, который пообещал, тоже за деньги, что я поступлю в банковский колледж в Ашхабаде, отучусь там 2 года и потом смогу работать в банке.
Я так хотела учиться, что мне уже было без разницы, где, и я согласилась. Он взял денег у мамы, не помню уже сколько... Мы поехали в Ашхабад, в этот колледж, там должны были вывесить список тех, кто поступил. Моего имени там не было.
— А ты экзамены и все, что нужно, сдавала?
— Нет, какой экзамен! Нам сказали, все в порядке, езжайте в Ашхабад, ваше имя будет в списках. Потом оказалось, что в числе студентов, которые поступили на двухгодичную программу меня нет, а вот среди зачисленных на короткие подготовительные курсы я есть, там вообще ничего не нужно было сдавать. Мы зашли к директору, и он сказал маме, что «нет, ваша дочь не поступила». Мужчина тот заплатил за курсы, гораздо меньшую сумму, чем взял у нас. Я очень тогда расстроилась, плакала много и долго. И мы уехали, я не смогла учиться.
— То есть он вас обманул фактически?
— Да, обманул, и не только нас. Мама пыталась с ним связаться, я помню, но он не отвечал. А впоследствии выяснилось, что он массово людей обманул и убежал. Вот так разбилась моя мечта об образовании. Я потом ходила на курсы компьютерные, учила офисные программы, чтобы хоть куда-то на работу устроиться. Но работу я найти не смогла, с работой вообще было тяжело. Поэтому я сидела дома, занималась домашним хозяйством и присматривала за младшими братьями и сестрами. Мама в то время как раз уехала в Америку, это был 2005 год.
Дорога к «Американской мечте»
— Расскажи подробнее, как и почему мама уехала в Америку?
— Было время такое тяжелое, для семьи финансово тяжелое время. Мама бизнесом тогда занималась, она привозила товар из Китая и Ирана. И вот, в 2002 году случился кризис.
Она покупала по одной цене, например, скажем, по одному доллару товар, а из-за инфляции тот товар стал стоить 20 центов. Ну, то есть, она потеряла очень много. Все деньги были вложены туда. После такого было трудно в себя прийти, у нее были долги, их нужно было отдавать, и ей пришлось искать пути, чтобы выехать из страны на заработки. Изначально мы думали, поедем в Россию работать — я, мама, папа — или в Турцию. Но у мамы получилось получить визу в Америку, и она уехала работать там в семье. Ехала уже с намерением там остаться.
— Были какие-то связи с туркменской диаспорой, или как вы это планировали?
— Мама просто смелая женщина. Знакомых никого там не было, кто мог бы устроить на работу. Были люди, которые тоже работали в семьях, они ей подсказали агентство. Мама рискнула и у нее получилось, она нашла работу. А поскольку я, как вы знаете, мечтала попасть в Америку, каждый раз, когда мама звонила домой, я плакала, и говорила, что тоже хочу туда. Постепенно круг ее знакомых в США расширялся, и кто-то из новых друзей посоветовал ей привезти меня в Америку по студенческой визе. Один человек даже выступил моим формальным спонсором, сказал, что обеспечит меня жильем и едой, а за обучение я заплачу сама. Вот так я приехала и в 2007 году я поступила в колледж на курсы английского языка. Это нужно, если нет экзамена TOEFL, но хочешь дальше учиться в Америке. Америка мне сразу понравилась! Хотя первое время было очень тяжело.
— Расскажи подробнее, каким был твой путь? С какими трудностями пришлось столкнуться в эмиграции?
— Было тяжело и финансово, и физически. Нужно было учиться и работать. Когда я приехала в Нью-Йорк, мама помогла мне снять комнату поближе к учебе. Но ей одной было тяжело оплачивать мне жилье, и я пошла работать. Нью-Йорк — дорогой город. Я работала в ресторане на кухне, потом работала в магазине, потом опять в ресторанах. Работала на уборке, и знаете, в одном медицинском центре, где мы с мамой убирали, мне повезло — хозяйка предложила мне работать у нее администратором. Это была уже работа получше. Знаете, студенты не имеют права работать, приходилось как-то выкручиваться. Но учится мне очень нравилось, и я решила не останавливаться только на английском языке, а поступать дальше, осваивать какую-то специальность. Я сдала экзамен по языку, но не знала, кем я хочу быть. В Туркменистане я мечтала быть переводчиком, а в Америке уже нет. Поэтому я сначала взяла курсы Liberal arts — это такие базовые социальные и гуманитарные дисциплины, именно для тех, кто еще не определился. А потом решила, что хочу быть юристом и поступила в колледж на международное уголовное право. Программа была рассчитана на 4 года.
— Сложно было учится по такой серьезной специальности?
— Ну, в начале было сложно. И не только из-за языка. Первое время я не могла высказывать свое мнение на какие-то темы. Ну скажем обсуждаем с преподавателем тему сексуального насилия. Американцы спокойно об этом говорят, приводят какие-то личные примеры. А мне стыдно говорить, из-за нашего менталитета туркменского, из-за табу на многие темы. И до поры до времени я молчала. А сейчас меня невозможно заставить замолчать (смеется).
— Это Америка тебя так раскрепостила?
— Да, можно сказать, что Америка раскрыла мой потенциал. Я стала свободно говорить и свободно мыслить — это самое главное.
«Я пожалела в ту же секунду, как приземлилась в Туркменистане»
— Я училась и работала, и вот в 2011 году захотелось мне поехать домой, я так сильно соскучилась по Туркменистану. Мама меня отговаривала, говорила, что я не смогу вернуться, но я не слушала, говорила «я же ничего не нарушала, я поеду». Как раз были рождественские каникулы в Америке, и я решила, что поеду на три недели, увижу друзей, родственников и вернусь. Вся моя семья на тот момент была уже в Америке, но оставались дальние родственники, друзья, которых хотелось увидеть. И я поехала, но как только я вышла из аэропорта, я в тот же момент пожалела, что я прилетела.
— Почему?
— Потому что там ничего не изменилось — скучно, тихо, пусто. Все как будто застыло там. Я даже звонила маме в Америку и говорила, что не нужно было мне сюда прилетать. Мне было так скучно, я так хотела обратно в Америку, что решила поменять билет и улететь раньше. А потом начались проблемы. Мне нужно было только подтвердить визу в посольстве США, как студенту. Но на новый период мне визу не дали. В общем поехала я на три недели, а зависла на полтора года. У меня началась жуткая депрессия. Я не знала, что мне делать, сто раз пожалела, что приехала в Туркменистан. Ну, нужно было как-то жить.
Я устроилась на работу, в одну компанию. С ее владельцем я познакомилась в Америке он туда приезжал. И вот, когда я попала в такую ситуацию, он взял меня на работу. Он занимался бизнесов, и я была у него как ассистент-переводчик. Это было хоть какое-то утешение.
«...скучно, тихо, пусто. Все как будто застыло там». В Ашхабаде . Фото из личного архива.
— А когда ты уже полтора года прожила в Туркменистане, ты не привыкла? Ведь у тебя была хорошая работа, интересное общение, ты не хотела остаться?
— Нет, я всегда жила с этими мыслями, что я поеду в Америку, потому что, как я говорила, я всегда мечтала получить высшее образование. А в Туркменистане я не видела никаких перспектив в данном направлении. И потом, на тот момент я уже четыре с половиной года прожила в Америке. Я чувствовала, что Туркменистан — это уже не мой дом. Мой дом в Америке, и я хотела уехать домой.
— У тебя были когда-то мысли, переживания, о том, что: а вдруг я никогда я не уеду, вдруг мне больше никогда не дадут визу? Что бы ты тогда делала?
— Да, это был самый мой большой страх. Я себя успокаивала как-то, думала, ну если так случится, я знаю английский, поеду работать в Дубай, или Турцию. Но в Туркменистане я оставаться не хотела. И когда я, спустя полтора года, наконец получила визу, вы не поверите — улетела на следующий же день. На работе были какие-то проекты, но в этом плане я была вот так эгоистична — моя жизнь и судьба дороже. Я просто сказала: все, я ухожу. У меня знакомая искала работу, я предложила ее на свое место.
«Продавать пирожки на улице в Бруклине, для меня было лучше, чем остаться в Туркменистане»
— Я вернулась в Америку и стала все ценить совсем по-другому. Все что мне дала Америка и какие возможности она передо мной открывала. У меня не было ни одной не то что плохой, даже средней оценки после возвращения из Туркменистана, я с отличием окончила колледж. И вся моя нелегкая студенческая жизнь, когда нужно было учиться и работать, вот даже продавать на улице пирожки, казалась мне намного лучше престижной работы в офисе в Туркменистане.
— Почему? Ведь это совсем другой статус?
— Потому что я понимала, что в Америке я могу достичь всего, что захочу. Я смотрела на людей вокруг себя, и знала, что если у тебя есть мечта, то ты обязательно воплотишь ее в жизнь, стоит только захотеть. Здесь ты можешь учиться, можешь строить карьеру, зарабатывать, путешествовать, жить, как ты сам хочешь. В Туркменистане всего этого нет.
Выпускница американской Школы адвокатов. Фото из личного архива.
«Все что у меня есть, мне дала Америка»
— А можно сказать, что для тебя вот это вот все «American Dream», что у тебя сбылась эта «Американская мечта»?
— Да, абсолютно! Осталось немного, я еще дом не купила. Америка дала мне образование, возможность здесь жить и работать. Все, что у меня есть и все, о чем я и мечтать не могла в Туркменистане. В США я получала стипендию, когда училась, нормальную стипендию, на которую можно жить и учиться, и государство платило за мое обучение. А в Туркменистане за поступление требовали деньги. Когда я вернулась в США, когда у меня уже все решилось с документами, когда я заканчивала учебу, меня очень заинтересовало миграционное право. Я уже тогда знала, что буду работать в этом направлении. Потому что я сама прошла через это, и мне хотелось помочь другим людям остаться жить и работать в Америке. Поэтому я стала адвокатом по миграционным делам. Хотя это было нелегко, после обучения нужно было сдавать на лицензию адвоката, и вот этот экзамен я сдала только с четвертого раза, были разные личные обстоятельства, свадьба, рождение ребенка, потом развод. Но я это сделала!
Так я стала адвокатом и открыла свое бюро. Как я уже говорила — Америка страна возможностей, и если ты хочешь чего-то достичь, то обязательно достигнешь.
— Расскажи немного о своей адвокатской деятельности. Твои основные клиенты — кто они? Откуда?
— Клиенты самые разные, но я бы сказала, что 90% моих клиентов — это люди из Туркменистана. Есть клиенты из Турции, из Узбекистана, из других стран. Но подавляющее большинство — туркмены.
— По каким вопросам они чаще всего к тебе обращаются?
— Я занимаюсь миграционными вопросами, и чаще всего это дела по получению политического убежища. У меня уже достаточно опыта по подобным делам. Кроме этого, часто дела касаются семейной иммиграции. Ну к примеру вышла девушка замуж, приехала сюда и тут подвергается домашнему насилию, как быть в этой ситуации? Вот я помогаю жертвам этого семейного насилия получить право остаться в Америке, получить грин карту. Кто-то хочет поменять статус с туристического на студенческий. Много разных дел.
Фото из личного архива.
— Как они тебя находят? То есть, если это наши соотечественники по большей части, как они узнают, что есть такой адвокат?
— У нас здесь довольно большой круг знакомых. Когда я еще училась, люди знали, что учусь на адвоката. Потом, у меня мама, она очень такой публичный человек, она занимается организацией концертов, привозит певцов и артистов из Узбекистана, из Таджикистана, из Турции. Ее многие знают. А через нее и меня знают, знают, что я адвокат. Когда я еще училась, мне часто звонили по разным вопросам, просто посоветоваться. А когда уже начала работать, то стали пользоваться моими услугами. Знаете, как такое «сарафанное радио», один услышал, рассказал другому. Почему приходят ко мне? Ну во-первых, потому что я из Туркменистана, я знаю, что там происходит, я могу говорить, что называется, на одном с ними языке. Им не нужно долго объяснять мне специфику страны, как это нужно было бы адвокату, который не знает о Туркменистане.
— А какие дела встречаются в твоей практике чаще всего?
— Ну, я могу сказать, что 80 процентов всех дел — это подача на политическое убежище. Не могу говорить деталей, чтобы не навредить моим клиентам, но большинство жителей Туркменистана ищут в Америке защиты по политическим мотивам.
— Какие из подобных дел ты могла бы назвать самыми сложными?
— Все дела сложные. Не могу выделить что-то отдельное. А сложные они потому, что у нас очень мало доказательств, когда мы подаем прошение на политическое убежище. Как мы докажем, что одного человека вызывали на допросы, другому угрожали, преследовали, пугали, что с родственниками что-то случится? Страна закрытая. И все, что мы можем предоставлять, это статьи, доклады международных организаций, где описаны подобные дела. Чтобы просто сотрудникам миграционной службы было наглядно понятно, что такое происходит в Туркменистане постоянно, что у этого государства есть такая практика.
Мы, к сожалению, не можем предоставить свидетельские показания, даже если свидетели есть, потому что люди боятся. Те, кто там, боятся за себя, те, кто уехал, боятся за родственников. Нельзя открыто написать смс, или любое другое сообщение, и написать, что тебя преследовали, или угрожали, или пытали. И конечно сотрудники миграционной службы не всегда могут представить себе подобную ситуацию, для них это все слишком уж драматично, они не понимают, что такое бывает. И я всегда в конце встречи, говорю в завершающем слове, что у нас нет конкретных доказательств оттуда, потому что вся информация из Туркменистана контролируется государством, и что люди боятся что-то писать. Поэтому у нас есть история человека и вот эти вот онлайн-материалы.
«Туркменистан — поставщик нелегальных мигрантов»
— Какие советы ты могла бы дать тем жителям Туркменистана, которые уже уехали, или собираются уехать и рассматривают местом для иммиграции США? С чего им начинать? И как легализоваться в Америке?
— Сейчас, к сожалению, все стало сложнее. Потому что 9 июня этого года президент Дональд Трамп внес Туркменистан в список стран, гражданам которого теперь запрещено выдавать неиммиграционные визы и некоторые виды иммиграционных. Можно только тем, кто работал и работает в Америке, и по воссоединению с семьей.
Почему Туркменистан попал в этот список, тут все очень просто — туркмены, которые приезжают сюда по туристической, студенческой, любой другой визе, не следят за тем, чтобы выехать до окончания срока ее действия. Просто ничего не делают. Виза заканчивается, они остаются нелегально. Многие, конечно, потом подают на политическое убежище. Одним словом, никто не хочет уезжать обратно в Туркменистан. И несмотря на то, что из Туркменистана приезжает мало людей, но когда смотришь на статистику по стране, то 80% остаются. И это выглядит как очень много. Они даже не смотрят на количество людей. Просто Туркменистан для них страна риска наплыва нелегальных мигрантов, 80% граждан которой, приехав в Америку, остаются здесь.
Я бы посоветовала тем, кто хочет учиться в Америке, не просто ходить в посольство и узнавать какие возможности есть у них, а показывать свою заинтересованность, учить язык, показать, что старались, ходили на курсы, но до конца не получилось. Те, кто хочет остаться здесь по политическим мотивам, советую собирать все доказательства, если были какие-то повестки, задержания, избиения, все, заключение врачей, угрозы, свидетельские показания, фото. Все это надо как-то переправить из Туркменистана, чтобы потом здесь прикрепить к делу.
— На днях посольство Туркменистана в США опубликовало обращение к гражданам Туркменистана, где призывало соблюдать все визовые и прочие правила. Это связано именно с этим?
— Да, вероятно. Потому что если люди обращаются в посольство за помощью, то конечно там хотят, чтобы у вас был какой-то легальный статус в стране. А если у вас нет разрешения находиться на территории США, то это все усложняет, и тогда посольство неохотно помогает, это все очень сложно документально оформлять.
Ну и, наверное, им не очень хочется быть представительством той страны, которая в первых рядах по числу нелегальных мигрантов.
Но в то же время, если вы захотите отказаться от туркменского гражданства, вам посольство такой список документов выкатит! У меня был такой случай, люди получили американское гражданство, а двойное нельзя и решили отказаться от туркменского. Я когда увидела требования, сказала «это что такое?». Там и справка из банка, и о жилье, и о том, что родители согласны, а клиентке был 21 год на тот момент. Взрослый человек, сам принимает решения. Но туркменская сторона считает по-другому. Словом, выйти из гражданства, труднее, чем получить. Ко мне часто обращаются с вопросами, решить какие-то дела, связанные с документами на родине, в Туркменистане. И я всегда отмечаю, что я адвокат здесь, в Америке, я не могу решать ваши вопросы, связанные доверенностями, получением каких-то документов из Туркменистана. Да и, откровенно говоря, если сотрудники туркменского посольства увидят мое имя, что я вам помогаю, то вряд ли они захотят вам помогать.
«Диаспора в США очень разобщена»
— Туркменская диаспора в США достаточно активна, часто устраивает протесты. Ты принимаешь участие? Расскажи подробнее, что это за акции? Есть ли там провокаторы, как часто бывает в Турции? Были ли случаи репрессий по отношению к родственникам, оставшимся в Туркменистане? Насколько большая диаспора?
— Да, я принимала участие в акциях протеста с 2020 года, была на акциях в Техасе, в Хьюстоне. Как правила — это акции за права человека, чтобы привлечь внимание к политзаключенным, которые есть в Туркменистане, вообще к тому, что эта страшная диктатура существует сегодня.
Это всегда мирные протесты, и у нас все законно, я как юрист оформляла разрешение на акцию. Однажды акция проходила перед посольством Туркменистана, и сотрудники посольства позвонили в полицию — сказали, что мы террористы и им грозит опасность. Полиция приехала, я им показала разрешение, и они уехали.
Но потом, со временем, я перестала ходить на акции, и это по личным причинам. Понимаешь, в диаспоре нет единения, нет какой-то общности. Люди отзываются друг о друге плохо, кто-то против кого-то «дружит». Кроме того, наши оппозиционеры за границей стали что-то говорить в своих выпусках про меня, про мою маму, что мы никакие не активисты. Мне это все было неинтересно и неприятно. А потом, мы же открыто выступали, и хоть вся наша семья уже в Америке, все равно к нашим дальним родственникам в Туркменистане пришли, начались репрессии. Это все опасно. Многие мои родственники и друзья из Туркменистана, да и здесь, те что часто ездят домой, отписались от меня в социальных сетях, чтобы их нельзя было связать со мной. Люди все еще боятся туркменское государство. Так что знакомство и общение со мной чревато. Но есть конечно и верный круг друзей и знакомых, с которыми мы общаемся с того момента, как приехали сюда.
Акция протеста у Посольства Туркменистана в Вашингтоне. 28 июня 2020 года.
— А контакт с родственниками, друзьями, которые живут там есть? Как они живут? Вы общаетесь?
— Общаемся, но не часто. И дело даже не в наших протестах и том, что мы можем кого-то скомпрометировать. Нет времени, у меня работа и маленький ребенок, у них — тоже свои заботы. Кроме того — разница во времени, когда мы бодрствуем, они спят и наоборот. И потом, многие уехали оттуда, кто куда. На заработки, либо совсем переехали.
— Знаешь ли ты что-то о ситуации в Лебапе? Как там живут люди? В твоем родном Чарджоу [ныне — Туркменабат], что там происходит? Есть там работа? Доступ к медицине, к образованию?
— Я в основном могу судить только по собственному опыту, когда я приехала туда спустя почти пять лет, там ровно ничего не изменилось, все пришло только в больший упадок. Не думаю, что теперь как-то иначе. То, что я знаю, что везде коррупция, чтобы устроиться на работу, надо дать взятку, и не факт, что тебя не уволят потом, ты может эти деньги и не успеешь отработать. Лекарств нет, очень сложно найти какие-то препараты, которые в Америке можно онлайн купить. А чтоб получить более или менее адекватное лечение, мало денег дать, нужны еще хорошие знакомства, чтобы попасть к врачу.
— Давай поговорим о внутренней дискриминации, внутри Туркменистана. Приходилось ли тебе сталкиваться с подобным? Ведь отношение, например в Ахалском велаяте к выходцам из других велаятов может быть не очень хорошим. Ощущала ли ты нечто подобное?
— Да, было дело. Я когда приехала из Америки и застряла там, то искала работу в Ашхабаде. И нашла, через одно агентство. Компания была китайская, большая, и я им понравилась, я им подходила. Но они мне сказали, мы не можем взять тебя на работу, потому что у тебя нет ашхабадской прописки. Это сейчас смешно конечно, а тогда я была в ужасе от этой системы. Я пыталась с ними спорить, говорила какая разница, я гражданка этой страны, я с этим паспортом четыре года в Америке проработала. Но нет, на работу меня тогда в столице не взяли.
— Как, думаешь, сложилась бы твоя жизнь, если бы ты там осталась?
— Не знаю, наверное, вышла бы замуж, родила бы пятерых детей и двор бы подметала (смеётся). На самом деле я никогда вот этого не хотела, я всегда хотела учиться, хотела достичь чего-то сама в этой жизни. Хотела стать человеком, дела которого бы помнили. Надеюсь, у меня получится. Я в Туркменистане была вообще замкнутым ребенком, и потом была совсем не социальным человек, это наше закрытое общество там, ограничивающий менталитет, наверное, накладывают свой отпечаток. А в Америке я раскрылась по-другому, мне нравится свобода, и я ценю те права, которые американское общество дает своим гражданам. Здесь ты можешь достичь любых высот, если ты не лентяй. Даже если у тебя нет денег, нет начального капитала, все в твоих руках.
— США стали для тебя домом? Родиной? Когда куда-то уезжаешь, думаешь, что скоро домой, в Америку? Не скучаешь по Родине?
— Это на сто, на тысячу процентов! Америка мой дом! Я тут живу 18 лет, и все что у меня есть, дала мне Америка. Я, конечно, приложила массу усилий, но те возможности, которые открылись для меня здесь, их никогда не было, и не будет в Туркменистане. Я иногда, конечно, скучаю по Туркменистану и люблю его, ну это знаешь, картинки из детства, когда мы были беззаботны и счастливы. Я понимаю, что Туркменистан — это не страна плохая, это власть плохая, но мой дом однозначно уже в США.
— А вот если бы все изменилось в Туркменистане, ты бы вернулась туда?
— Не знаю, наверное, нет.
— Что, на твой взгляд, кардинально отличает эти две страны?
— Свобода! В Америке сейчас, конечно, тоже нелегко, но я все равно здесь свободна. Я могу выйти и сказать, что я недовольна политикой Трампа. В Туркменистане ты не можешь сказать, что недоволен президентом. Вот Трамп сейчас нападает на мигрантов. Я сама иммигрант, я адвокат, я делаю пост в сети Х, где критикую решения Трампа, и отмечаю самого Трампа. И я знаю, что это мое право, и мне ничего за это не будет.
— Как ты думаешь, в Туркменистане возможны политические, социальные демократические преобразования?
— Нет, не думаю. Вернее, я сама убедилась, что это невозможно. Я пожила там при разных президентах: и при Ниязове, и при Бердымухаммедове. И дело не в том, что президент себе позволяет, а в том, что народ позволяет так с собой обходиться. Нет созревшего гражданского общества, нет понимания своих прав и свобод. А для изменений нужно именно это.
— Нагима, если после нашего с тобой интервью, люди захотят с тобой связаться, захотят, чтобы ты им помогла, это возможно?
— Да, конечно, все, кому нужна помощь, могут мне написать, я обязательно отвечу. Кроме того, я планирую запускать короткие информационные ролики, в ютубе и в инстаграм по различным имиграционным вопросам. Кроме того, у меня будут бесплатные 15-минутные консультации. Я бы посоветовала всем нашим, кто приезжает, обращаться за помощью не к знакомым, не к друзьям, а к специалистам. Я не говорю, что ко мне, но обязательно к юристам. Ко мне часто приходят люди, уже слишком поздно, которые изначально, по совету кого-то все сделали неправильно. Это уменьшает их шансы на положительное решение в дальнейшем.
