В иммиграционных трибуналах Великобритании всё чаще рассматриваются дела граждан Туркменистана, пытающихся избежать возвращения на родину. Они находятся в юридическом «пограничном» положении: не имея статуса беженца, эти люди утверждают, что депортация поставит под угрозу их свободу, здоровье и жизнь.
Цели заявителей различны. Кто-то действительно ищет защиты от репрессий, кто-то пытается сохранить свою новую британскую жизнь, кто-то прибегает к фиктивным основаниям. Но чаще всего речь идёт о людях, для которых возвращение в Туркменистан означает социальную смерть или прямую физическую угрозу.
Неудивительно, что молодые люди, оказавшиеся за границей, например, по студенческим визам, в какой-то момент решают, что никогда не вернутся. В Туркменистане правит жестокий авторитарный режим: нет свободы слова, независимого суда, права на инакомыслие. Национальные, религиозные и гендерные меньшинства выживают под систематическим давлением. Женщины сталкиваются с двойной дискриминацией — со стороны государства и патриархального общества. За отказ подчиняться властям или за критику президента можно лишиться работы, свободы, а иногда и жизни. А за отказ следовать патриархальным «традициям» и средневековым «семейным ценностям» — подвергнуться настолько изощренному насилию, что еще задумаешься, где безопаснее, в тюрьме или в окружении разъяренных родственников.
Иммиграционный трибунал Великобритании — это независимый судебный орган, рассматривающий споры с Министерством внутренних дел (Home Office) по вопросам виз, депортаций, статуса беженца и соблюдения прав человека. Если решение трибунала первого уровня (First-tier Tribunal) не устраивает заявителя, он может подать апелляцию в Высший иммиграционный трибунал (Upper Tribunal). Высший трибунал, таким образом, является второй и окончательной инстанцией в двухуровневой системе иммиграционных трибуналов Великобритании. Задача этой системы — оценить доказательства и свидетельства, заслушать показания сторон и вынести решение, опираясь на действуюшее законодательство, международные конвенции и страноведческие источники. Важно понимать, иммиграционный трибунал — это не гуманитарная структура, а юридический механизм, настроенный на установление и оценку правовых оснований.
Вход в здание Field House Tribunal Hearing Centre в Лондоне, где проходят апелляционные слушания по делам об иммиграции и предоставлении убежища в Великобритани
Изучив десятки решений иммиграционного трибунала Великобритании по делам граждан Туркменистана, мы выделили несколько показательных примеров.
Закон и пределы сочувствия
Гульджемал М. [имя изменено] — гражданка Туркменистана, 1996 года рождения. В 2019 она переехала в Великобританию по супружеской визе, однако вскоре брак был расторгнут, и в 2022 году срок действия визы истек. В тот же день Гульджемал подала заявление на продление пребывания по частным осбстоятельствам. В числе приведенных аргументов — наличие юридического спора и участие в судебных разбирательствах с бывшим мужем по вопросу раздела недвижимости, а также занятость на постоянной основе по уходу за пожилым человеком. Однако Министерство внутренних дел отказалось продлить пребывание Гульджемал в Великобритании. В соответствующем решении говорилось, что она на момент рассмотрения недостаточно долго проживала в Великобритании, продолжает поддерживать связи с Туркменистаном и может вернуться туда без каких-либо серьезных последствий. Кроме того, по мнению британских властей, ничто не ограничивало право и возможность Гульджемал получить новую визу и вернуться в Великобританию на работу.
Гульджемал и ее адвокат не согласились с обоснованием отказа и обжаловали решение Министерства в иммиграционный трибунал. На этой стадии в деле появилось новое обстоятельство. Помимо необходимости ухода за пожилым пациентом (в документах дела он фигурирует под именем господин Абдулла), Гульджемал заявила о том, что состоит в семейных отношениях с гражданином Великобритании Джеймсом Коллиером и никак не может с ним расстаться. Несмотря на приведенные заявительницей доводы, трибунал первой инстанции подтвердил решение исполнительных властей. В решении было отмечено, что Гульджемал действительно сохраняет прочные связи с родиной: она жила в Туркменистане до 23 лет, поддерживает связь с родителями и четырьмя братьями, и вполне может вернуться к семье. Относительно ухода за господином Абдуллой было замечено, что хотя работа Гульджемал действительно важна, она не является незаменимой и не создает уникальных обстоятельств — в Великобритании существуют альтернативные формы ухода, включая профессиональный платный сервис. В итоге было решено, что высылка Гульджемал не приведёт к нарушениям ничьих прав: ни ее самой, ни господина Абдуллы, ни, тем более Джеймса Коллиера, с которым Гульджемал все-таки рассталась еще до вынесения решения.
Последним шансом для Гульджемал был Высший иммиграционный трибунал. Здесь она заявила, что за время работы в доме господина Абдуллы, настолько с ним эмоционально сблизилась, что они фактически стали семьей, и ее депортация нанесет пожилому человеку серьезный психологический удар. Судьи долго разбирались, есть ли основания для признания отношений между Гульджемал и господином Абдуллой семейными, но в итоге постановили, что хотя история вызывает сочувствие, правовых оснований для предоставления Гульджемал особого статуса нет, как нет и оснований для исключений из общих правил. Апелляция была окончательно отклонена в конце марта 2025 года.
И в Британии нельзя, и в Туркменистан нельзя
Батыр Н. [имя изменено] — гражданин Туркменистана, бывший сотрудник Государственной таможенной службы (по его словам). Его родной брат учился в Великобритании, и Батыр дважды в 2008 году въезжал в Великобританию по гостевой визе. Однако, если в первый раз он по истечению визы вернулся в Туркменистан, во второй — нарушил сроки пребывания и лишь спустя год заявил о готовности участвовать в программе добровольного возвращения мигрантов (AVR), обратившись за материальной поддержкой к правительству Великобритании. Несмотря на то, что его заявление было принято к рассмотрению, Батыр в дальнейшем отказался от продолжения сотрудничества и остался в Великобритании нелегально.
Assisted Voluntary Return (AVR) — программа добровольного возвращения мигрантов в страну происхождения при поддержке правительства Великобритании. Программа предназначена для тех, кто не имеет законного права оставаться в Великобритании (например, истекла виза, отказано в убежище), хочет вернуться добровольно и готов сотрудничать с властями. AVR включает бесплатный авиабилет до страны происхождения, помощь с оформлением документов (включая временный паспорт, если собственный утрачен), а также, в некоторых случаях, финансовую помощь (обычно до 3000 фунтов стерлингов), чтобы облегчить адаптацию после возвращения (например, на жильё, образование, медуслуги, открытие бизнеса, и т.п).
Участие в программе не считается депортацией, и такой выезд не мешает в будущем подавать на визу повторно (в отличие от насильственной высылки).
В 2013 году Батыр был арестован по обвинению в нанесении тяжких телесных повреждений своей подруге — гражданке Великобритании. Он заподозрил ее в измене, несколько раз избил и, в конце концов, однажды ударил в шею кухонным ножом. В суде Батыр признал себя виновным, однако еще до вынесения приговора, находясь под стражей, подвергся жестокому нападению. Каким образом двое приятелей его подруги, которых сам Батыр также знал ранее, умудрились напасть на арестованного, материалы иммиграционного трибунала не уточняют. Отмечено лишь, что «мстители» нанесли ему множественные травмы, в том числе, сломали позвоночник.
В 2014 году Батыр получил приговор — 10 лет лишения свободы. Параллельно власти уведомили его, что немедленно после освобождения он будет депортирован. По законам Великобритании, решение о депортации в отношении приговоренных к лишению свободы иностранцев принимается заранее, чтобы подготовить юридическую базу, и чтобы в момент, когда осужденный станет доступен для освобождения (например, по отбытию наказания, состоянию здоровья или условно-досрочно), его можно было немедленно выслать, без дополнительных процедур.
Батыр подал апелляцию, утверждая: в Туркменистане ему грозит преследование по статье 176 Уголовного кодекса — «Посягательства на Президента Туркменистана» [в действующей редакции УК cтатья 188 — прим. автора]. Батыр заявил, что за годы пребывания в Великбритании он стал критически относиться к власти, высказывался в соцсетях, участвовал в обсуждениях, касавшихся президента Курбанкули Бердымухаммедова. Он не предоставил прямых доказательств, но утверждал, что его позиция хорошо известна в туркменской диаспоре. Он говорил, что сам факт подачи заявления на убежище, публичной критики системы и обращения к иностранным властям может быть расценён в Туркменистане как политическая активность, а прямая критика президента — как оскорбление, а значит, повод для уголовного преследования.
В поддержку Батыра выступил профессор Лука Анчески — один из ведущих британских специалистов по Центральной Азии. Он предоставил трибуналу аналитическое заключение, в котором подробно описал, как статья 176 УК Туркменистана применялась в качестве инструмента устрашения и расправы. Он подчеркнул, что даже в отсутствие формальных обвинений человек, попавший в поле зрения правоохранительных органов, мог быть произвольно подвергнут задержанию, допросам, изоляции и пыткам.
Тем не менее, иммиграционный трибунал признал доводы недостаточными. Было указано, что отсутствуют конкретные доказательства того, что Батыр действительно критиковал президента публично, что он является известной персоной, и что туркменские власти проявляют к нему интерес. Суд счёл, что наличие экспертизы Анчески важно, но не может компенсировать пробел в фактических доказательствах индивидуальной угрозы. Вдобавок брат Батыра по окончанию учебы в Великобритании благополучно вернулся в Туркменистан и не испытал там никаких проблем.
Насколько известно, Батыр все еще продолжает оставаться в Великобритании как человек, которого пока временно нельзя депортировать по состоянию здоровья — перенесенный перелом позвоночника дает о себе знать. Однако защита по статьям 3 и 8 Европейской конвенции по правам человека, к которым он апеллировал, предоставлена ему не была. Суд признал: морально он отрезан от Туркменистана, но юридически угроза жизни и здоровью в случае возвращения не доказана.
Статья 3 Европейской конвенции по правам человека — Запрет пыток
«Никто не должен подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию»
Это абсолютное право, которое нельзя ограничить ни при каких обстоятельствах — даже если человек был осуждён за тяжкое преступление. Если есть серьёзный риск того, что по возвращении в страну человек столкнётся с пытками, нечеловеческим или унижающим достоинство обращением (например, в тюрьме, от полиции, из-за болезни), его нельзя депортировать.
Статья 8 Европейской конвенции по правам человека — Право на уважение частной и семейной жизни
«Каждый имеет право на уважение своей частной и семейной жизни, своего жилища и своей переписки»
Это не абсолютное право — его можно ограничивать в соответствии с законом, если это необходимо «в интересах национальной безопасности, общественного порядка, предотвращения преступлений» и т.д.
Иммигранты часто ссылаются на эту статью, если у них в стране пребывания есть: дети, партнёр или супруг, социальные связи; долгий срок пребывания, медицинские или психологические обстоятельства, делающие возвращение опасным.
Дело Батыра весьма символично. Оно подчеркивает серьезную проблему: аргументированно доказать в суде преследование собственных граждан по политическим или иным мотивам таким репрессивным и закрытым режимом, как в Туркменистане, очень трудно, практически невозможно.
Однако, случаются и обратные примеры.
Два года борьбы за справедливость
Майя Т. [имя изменено] — гражданка Туркменистана, 1982 года рождения, уроженка Ашхабада. Идентифицирует себя как русскую, воспитывалась в смешанной мусульманской семье, туркменским языком не владеет. Приехала в Великобританию на учебу в 2008 году и оставалась на студенческой визе до 2012 года, после чего решила не возвращаться на родину.
Прошение о защите Майя подала в 2017 году. Она утверждала, что возвращение в Туркменистан для нее невозможно. Основание — невозможность реинтеграции в туркменское общество после 9 лет проживания за границей, угроза нарушения ее прав по религиозным причинам и значительный конфликт с семьей. Майя также заявила, что не владеет и никогда не владела туркменским языком, ни письменно, ни устно, что в прошлом уже ограничивало её возможности трудоустройства и социальной интеграции.
С детства Майя проявляла интерес к христианской вере, в 16 лет сделала окончательный выбор и в 2003 году приняла крещение в ашхабадском православном храме святителя и Чудотворца Николая. В заявлении Майя указала, что её мать несколько раз вызывали на допрос в «комитет» [Министерство национальной безопасности Туркменистана — прим. автора], домашний телефон семьи был поставлен на прослушку, а началось это давление после того, как стало известно, что Майя крестилась. Она рассказала также о драматических эпизодах своей личной жизни: в 19 лет она подверглась домашнему насилию — родня заподозрила ее в «неподобающей» связи с мужчиной. Девушку жестоко избили, заставили пройти тест на девственность и на шесть месяцев заперли дома.
Наиболее агрессивную позицию занял брат Майи — он неоднократно угрожал ей, создавал атмосферу страха. Кроме того, он заставил Майю переписать на него свою долю в семейном недвижимом имуществе, а главное — полностью контролировал мать, которая поначалу поддерживала дочь, но была фактически лишена права голоса. Все это случилось до переезда Майи в Великобританию, а уже после переезда ее отношения с семьей были полностью уничтожены Она забеременела, но потеряла ребенка, после чего ее партнер отказался от продолжения отношений, сообщив, что он гомосексуал. Майя рассказала о случившемся сестре, которая оповестила остальных родственников, окончательно объявивших Майю «позором семьи». Ее отец, а также две бабушки, бывшие православными христианками, к тому времени умерли, с оставшейся родней отношений не осталось, как не осталось ни друзей, ни жилья, ни какого-либо другого имущества.
Несмотря на все это, исполнительные органы отказали Майе в просьбе разрешить ей остаться в Великобритании. Тогда она подала апелляцию в иммиграционный трибунал первого уровня и выиграла дело — судья поддержал ее заявление и принял решение о том, что депортация Майи в Туркменистан станет несоразмерной и нарушит ее права в соответствии со статей 8 Европейской конвенции по правам человека. С этим решением не согласилось Министерство внутренних дел и обратилось в высшую инстанцию с требованием повторно рассмотреть дело и все же депортировать Майю. Высший иммиграционный трибунал досконально изучил все доводы сторон, в том числе были приняты к сведению материалы правозащитных организаций об общем положении Русской православной церкви в Туркменистане, и оставил решение первой инстанции в силе.
Майя получила в Великобритании легальный статус в марте 2019 года, высылка в Туркменистан ей больше не грозит. Её история — это история человека, который оказался чужим и для своей семьи, и для своей страны, но нашёл возможность отстоять своё право на безопасную и свободную жизнь.
Можно ли носить хиджаб в Туркменистане?
Сельби Г. [имя изменено] — гражданка Туркменистана, 1998 года рождения. Ей повезло меньше (если уместно, конечно, тут говорить о везении) — не удалось добиться разрешения на легальное пребывание в Великобритании, несмотря на то, что она пыталась воссоединиться со своей матерью, обладавшей статусом постоянного резидента.
Сельбы прилетела в Великобританию летом 2015 года по туристической визе и практически сразу подала прошение о разрешении на постоянное пребывание на основании пункта 298 иммиграционных правил, который касается детей родителей, уже получивших легальный статус в стране.
Пункт 298 части 8 Иммиграционных правил Великобритании — Постоянное пребывание ребёнка с родителем
Этот пункт Правил определяет, при каких условиях ребёнок может получить постоянное разрешение на пребывание в Великобритании (Indefinite Leave to Remain) как член семьи человека, уже имеющего постоянный статус в стране.
Для применения этой нормы ребенок не должен состоять в браке, иметь собственную семью и вести самостоятельную жизнь. Обязательное условие, и суды следят за этим очень строго — единоличная ответственность за воспитание и обеспечение ребёнка проживающего в Великобритании родителя.
Прошение было отклонено, и Сельби обратилась в трибунал. Ключевым вопросом, который рассматривали судьи, было — осуществляла ли мать Сельби «единоличную ответственность» за её воспитание и финансовое обеспечение, что является обязательным условием по пункту 298. Суд первой инстанции установил, что в период с 2000 по 2009 годы в воспитании дочери принимали участие оба родителя: и мать, уехавшая в Великбританию, и оставшийся в Туркменистане отец.
Отец направил в трибунал официальное письмо, в котором сообщил, что Сельби жила с ним, он покрывал её расходы, представлял её в школе и принимал большинство «основных решений». Сельби и сама признала, что ключевые решения принимались совместно обоими родителями. Суд счёл это достоверным. Позднее, спустя два года разбирательств, отец направил в трибунал повторное письмо, в котором попытался снизить своё участие в жизни дочери, но тут же судья расценил это письмо как написанное под давлением и не принял его за доказательство отказа от ответственности. Таким образом, суд пришёл к выводу, что мать не осуществляла исключительную ответственность за ребёнка, и на этом основании отказал в применении пункта 298.
Сельби попыталась обосновать своё пребывание в стране иным образом — сославшись на статью 8 Европейской конвенции по правам человека, то есть на «право на уважение частной и семейной жизни». Трибунал признал, что у неё сложились определённые связи в Великобритании за два года пребывания, но этих связей было недостаточно. Судья отметил, что Сельби физически здорова, получила часть образования в Великобритании и вполне может интегрироваться обратно в Туркменистане. У неё есть поддержка семьи: и эмоциональная, и материальная от обоих родителей. Кроме того, в Туркменистане у нее есть бабушка и в целом стабильная среда проживания.
Отдельно суд рассмотрел аргумент о возможных ограничениях на ношение хиджаба в Туркменистане. Сельби утверждала, что носила хиджаб около полутора лет и это стало частью её идентичности. Суд рассмотрел упоминания о религиозных ограничениях в Туркменистане, в том числе запрете на ношение религиозной одежды в общественных местах, но указал: в деле не содержится доказательств того, что этот закон реально применяется, а также отсутствует подтверждённая информация о случаях наказания за ношение хиджаба. Кроме того, в заявлении Сельби не содержалось прямого указания на нарушение её религиозных свобод. Суд заключил, что вернувшись в Туркменистан, она сможет либо носить хиджаб без последствий, либо — при необходимости — отказаться от этого и тем самым избежать риска.
Апелляция по этому делу дошла до Высшего иммиграционного трибунала, где адвокат Сельби пытался доказать, что суд первой инстанции не принял во внимание «серьёзные препятствия к интеграции» в Туркменистане. Однако трибунал пришел к выводу, что суд первой инстанции действовал в рамках закона, принял взвешенное решение и не допустил юридических ошибок.
Таким образом, решение о высылке Сельби осталось в силе. Судьи не нашли оснований ни в семейных, ни в гуманитарных, ни в религиозных обстоятельствах, чтобы предоставить ей право на легальное пребывание в Великобритании.
Обманом правды не добиться
Ну, и напоследок, яркий пример того, как делать не нужно.
Огулсенем Т. [имя изменено] — гражданка Туркменистана, 1985 года рождения, типичная представительница второго эшелона «золотой ашхабадской молодежи». Дед — знаменитый туркменский и советский ученый, отец — ответственный специалист крупной госкорпорации. Она приехала в Великобританию в 2008 году по студенческой визе учить английский язык. Потом продолжила учебу — сначала на курсах в Лондонской школе коммерции Университета Суффолка, затем по программе бакалавриата Университета Глостершира. Все это время виза Огулсенем продлевалась, так как она оставалась студенткой. И все было бы прекрасно, если бы не случай, который все изменил.
Возвращаясь в Великобританию из Туркменистана после очередных каникул в августе 2014 года, Огулсенем была остановлена в аэропорту, и… визу у нее отобрали. Это была катастрофа! Мало того, что до выпускных экзаменов в Глостершире оставалось всего ничего, девушка и после окончания учебы не планировала менять место жительства — в Великбритании ее все устраивало. Однако, у Правительства Ее величества королевы Елизаветы II на этот счет были другие усмотрения.
Дело в том, что в начале 2014 года журналисты телеканала Би-Би-Си провели расследование и опубликовали скрытую съёмку в нескольких лондонских офисах американской компании ETS в Лондоне, где подставные лица массово сдавали языковые тесты TOEIC, которые затем оформлялись на других людей. Разразился скандал. Деятельность всех TOEIC-центров была приостановлена, ETS провела ретроспективную проверку десятков тысяч тестов с помощью технологии распознавания голоса и признала 33,725 ранее выданных сертификатов обманными и еще 22,694 сертификатов — сомнительными. На основании этих данных Министерство внутренних дел Великобритании начало массово аннулировать визы и депортировать студентов. Один из таких «липовых» TOEIC-сертификатов Огулсенем предоставляла в 2012 году, в очередной раз продлевая свою студенческую визу. И, уезжая на каникулы, не знала, что ее имя уже внесено в списки нарушителей миграционного законодательства, и она лишена легального статуса пребывания в Великобритании.
TOEIC (Test of English for International Communication) — международный тест на знание английского языка, широко использовавшийся в Великобритании как подтверждение языковых знаний для получения студенческих виз.
ETS (Educational Testing Service) — частная компания из США, уполномоченная администрировать стандартизированные тесты на знание английского языка, такие как: College Level Examination Program (CLEP), Test of English as a Foreign Language (TOEFL), Test of English for International Communications (TOEIC) и многие другие.
Огулсенем, подала апелляцию, утверждая, что ничего не знала о том, что ее сертификат, подтверждающий знание английского языка, был подделан. Она также заявила, что собирать документы на продление визы, ей за деньги помогали знакомые. Она им платила, полностью доверяла и понятия не имела, что участвует в нарушении закона. Суд не внял ее доводам.
Во-первых девушка путалась в показаниях. Она зачем-то сказала, что проходила тест на знание английского в одном из колледжей Лондона, хотя сертификат ее был выписан в городе Портсмуте, где она вообще никогда не бывала. Во-вторых, поняв, что от поддельного сертификата «отмазаться» ей не удастся, Огулсенем решила всех обмануть. Она заявила, что грозящая ей депортация будет непропорциональным вмешательством в её право на частную жизнь (та самая статья 8 Европейской конвенции по правам человека) с учетом связей, жизни и достижений в Великобритании, состояния здоровья и проблем, с которыми ей придется столкнуться в случае возвращения в Туркменистан.
Огулсенем предъявляла в суде свои академические достижения и наличие университетской степени как доказательство интеграции, отмечая, что эти факторы не были учтены должным образом в решении о депортации. Она сказала, что в Великобритании у нее есть партнер, друзья, социальные связи, которых нет в Туркменистане. Кроме того, она представила медицинские документы и историю болезни, указывая на наличие у нее проблем со здоровьем, и утверждала, что в Туркменистане она не сможет получить адекватную медицинскую помощь, в частности, из-за того, что у нее не было прописки. Потом она утверждала, что, вернувшись в Туркменистан, неизбежно окажется в социальной изоляции из-за длительного отсутствия в стране и разрыва с «излишне религиозными» родителями, и ссылалась на экспертное заключение о том, что одинокие женщины в Туркменистане систематически подвергаются дискриминации со стороны государства и общества. Наконец, она заявила, что в случае депортации ей грозит преследование со стороны туркменских правоохранительных органов за длительное пребывание за границей.
В чем, собственно, она была неправа? Да хотя бы в том, что пыталась ввести судей в заблуждение. Все что она говорила, особенно про Туркменистан — чистая правда, только к ней самой это не имело отношения. Ей не поверили и вынесли жесткий вердикт, В делах, связанных с иммиграционным мошенничеством, применяется повышенный стандарт честности. Незнание, доверчивость или легкомыслие не могут служить оправданием. Более того, суд отметил, что Огулсенем не сразу признала факт фальсификации сертификата, а лишь после того, как ей на это было прямо указано, а следовательно — она действовала сознательно.
Что касается «частной жизни», суд указал: пребывание в Великобритании было на условиях визы, и человек, нарушивший эти условия, не может рассчитывать на автоматическую защиту. Доказательств неразрывной связи с британской социальной средой представлено не было, а доказательств невозможности реинтеграции в туркменскую среду — тем более. Апелляция была отклонена, решение о депортации оставлено в силе.
История Огулсенем— типична, трагична и поучительна одновременно. Молодая женщина мечтала о достойной свободной жизни, но наделала глупых ошибок, серьезно повлиявших на ее судьбу. Возможно, не из злого умысла, а по незнанию. Но, к сожалению, это ее не извиняет и никак уже не поможет.
***
Великобритания действительно требует от заявителей высокой степени доказательности. Даже признание того, что Туркменистан — автократия с системными нарушениями прав человека, не освобождает от необходимости доказывать, что угрозы касаются конкретного человека.
Для сравнения: в США система убежища формально более открыта, но с иммиграционной реформой администрации Дональда Трампа в 2025 году всё изменилось. Ужесточены процедуры, сокращены квоты, расширены полномочия пограничных служб. Даже тем, кто действительно подвергается угрозе, стало сложнее попасть в систему.
В целом же, Европа более склонна учитывать гуманитарные аспекты, США — юридическую аргументацию. Но и там, и там сохраняется главный барьер: если у вас нет чётко подтверждённых доказательств угрозы — отказ в убежище и зашите почти неизбежен.
Что делать тем, кто оказался или может оказаться в такой ситуации — хоть в Америке, хоть в Европе, хоть в Австралии? Во-первых, не врите. Любая ложь — это билет на депортацию. Во-вторых, обратитесь к адвокату. В-третьих, собирайте любые материалы, документы, фотографии, письма, скриншоты — все, что подтверждает вашу историю и подкрепит ваши показания.
И помните — никакое государство, никакое правительство, даже самое демократическое, не будет вас спасать просто так, без проверок, без процедур, без допросов. Только те, кто способен доказать, что действительно нуждаются в защите, получают шанс. Для граждан Туркменистана, живущих в изгнании, такой шанс порой — это всё, что у них есть.
