Опубликован первый в истории независимого Туркменистана отчет «Здоровье и положение женщины в семье», основными достоинствами которого, несомненно, следует считать, во-первых, тот факт, что он является первым достаточно серьезным исследованием на тему отношения к женщинам в современном туркменском обществе, во-вторых, что в нем поднимаются такие табуированные проблемы, как физические и сексуальные насилия и их последствия для здоровья и психического состояния женщин, а также их детей — как уже рожденных, так и еще не рожденных.
Отчет был «обнаружен» независимыми журналистами несколько дней назад на сайте «ООН.Туркменистан», где он был размещен в двух вариантах — на английском и русском языках — 26 августа 2022 года. Примечательно, что никакой информации по поводу его публикации ни в туркменских СМИ, ни на сайтах представительств международных организаций в Туркменистане не появлялось.
Отчет составлен, безусловно, структорно грамотно, соответственно международным требованиям к такому роду исследований и рекомендациям Фонда ООН в области народонаселения (UNFPA).
Сбор информации в ходе обследования рецепиентов был профинансирован правительством Туркменистана. С туркменской стороны были задействованы Институт государства, права и демократии, Государственный комитет по статистике и Министерство здравоохранения и медицинской промышленности. Кроме UNFPA, содействие также оказали представительство Европейского Союза и посольство Великобритании, а также Министерство труда и социальной защиты, Министерство внутренних дел и Союз женщин Туркменистана.
С Минздравом все ясно, ведь как следует из названия документа, речь в нем идет о здоровье женщин. Сомнение вызывают Госкомстат (хотя, куда же без него?!) и Институт государства, права и демократии Туркменистана, который некоторое время назад был создан путем слияния Туркменского национального института демократии и прав человека при Президенте Туркменистана и Института государства и права при нем же. Новообразованный институт не подчинен напрямую президенту, а передан в подчинение Кабинету министров, что, в принципе, одно и то же.
На долю этого института, как мне кажется, выпало «идеологическое» сопровождение текста: правильная расстановка акцентов, включение соответствующих моменту цитат, перечисление основных законов и постановлений — вся та работа, которую данный институт умеет и любит делать с особым старанием.
«Социально-ориентированная политика Президента Туркменистана по повышению роли женщин в общественно-политической, экономической и культурной жизни, защите прав и законных интересов, предоставлению государственных льгот, обеспечению условий для достойной жизни и созидательного труда выступает важнейшим фактором устойчивого социально-экономического развития страны, упрочения правовых основ и дальнейшей демократизации туркменского общества. Подтверждением приверженности страны решению гендерных вопросов является принятие ''Программы Президента Туркменистана по социально-экономическому развитию страны на 2019-2025 годы'', а также национальных программ, предусматривающие продвижение вопросов гендерного равенства». (Из отчета «Здоровье и положение женщины в семье»).
Несколько удивило, что к сбору материала для данного отчета и его написанию не была привлечена омбудсмен Яздурсун Курбанназарова, которая, во-первых, имеет юридическое образование, а во-вторых — не последний человек в области защиты прав, в том числе, и женщин. И хотя мы то и дело критикуем омбудстмена за то, что она никак не может выйти из роли послушного госчиновника, нельзя не отметить, что она изрядно поднаторела по части составления разного рода отчетов и докладов.
Что касается Госкомстата, его авторитет подпорчен предоставлением сомнительных статистических данных, что вводит в заблуждение международное сообщество. Прежде всего, это касается такого острого вопроса, как численность населения Туркменистана, реальные данные о которой, очевидно, преднамеренно скрываются. Возможно, поэтому авторы нынешнего отчета отказались от стандартного в таких случаях предисловия, содержащего краткую характеристику государства, о котором идет речь: площадь, численность населения, национальный и гендерный состав, государственное устройство, политические партии, язык, религия, глава государства и пр. И на мой взгляд, данные о численности населения Туркменистана могли бы сделать его содержание более доступным для читателя. Поясню на примере.
Данные для отчета собирались посредством интервьюирования 2961 женщины 18-59 лет в домохозяйствах* всех пяти велаятов и столицы. Опрос проводился в период с 25 февраля по 1 апреля 2020 года. Практически все результаты опроса приведены в процентах от числа опрошенных женщин (респонденток). Но составители отчета как бы предлагают желающим взять в руки калькулятор и превратить проценты в количественные показатели:
«Проведенное в Туркменистане обследование показало, что 12% женщин в возрасте 18-59 лет когда-либо в жизни подвергались физическому и/или сексуальному насилию со стороны супруга или партнера (нынешнего или бывшего), то есть каждая восьмая женщина в стране, состоящая или состоявшая в браке или отношениях, имеет такой опыт». (Из отчета «Здоровье и положение женщины в семье»).
Речь идет о целой стране. Но мы не вполне представляем себе: 12%, или «каждая восьмая женщина» — это сколько?
Население Туркменистана по гендерной принадлежности делится почти поровну. По данным, которые фигурируют уже ни один десяток лет, женщины составляют 51%, мужчины — 49%. По тем данным, которые используют ООН, международные финансовые институты, ВОЗ, Госдепартамент США, разные другие структуры, «Википедия», наконец, численность населения Туркменистана находится в пределах 5-6 млн. В то же самое время независимые источники называют совсем иные цифры: от 2,7 до 3,8 млн.
Если мы поверим, что население Туркменистана равно 6 млн, то женщин в нем будет 3,06 млн, а «каждая восьмая» — это 382,5 тыс. Если же произведем расчет по данным независимых источников, например, что население Туркменистана равно 3,8 млн, то женщин в нем будет 1,9 млн, а «каждая восьмая» — это 237,5 тыс.
Расхождение в 145 тыс. сопоставимо с численностью населения такого города, как Мары, и игнорировать его нельзя. Ведь, в конце концов, отчет представлен не ради его чтения в выходной день, лежа на диване. Эти данные должны стать объектом внимания властей и всего общества с последующим принятием мер по предотвращению подобных явлений, оказания помощи и поддержки жертвам и, вполне вероятно, также, привлечения к ответственности тех, кто позволял себе надругательства над женщинами.
Возможно, составителям отчета следовало бы привести данные о численности населения Туркменистана, хотя бы те, которые, как говорят, все же были получены в ходе переписи 2012 года и якобы даже были переданы в ООН, но по какой-то причине засекречены для общественности. А то придется, как при переводе манатов в доллары, указывать оба показателя — официальный и «черный», предупреждать, что при переводе процентов в количество, численность населения, по данным официальной статистики, будет одна, а по независимым — совсем другая.
Отчет изобилует особыми «профессионализмами», по большей части не понятными неспециалисту. Впрочем, неспециалист вряд ли выберет время для знакомства с 52-страничным документом. Но тем, кто по долгу службы или по искренней заинтересованности сделает попытку разобраться в описываемых проблемах, я хочу сделать одно, не отраженное в отчете по вполне понятным причинам, дополнение.
Буквально с первых страниц нас информируют о том, что «насилие в отношении женщин, или ''домашнее насилие ''** — общемировая проблема, для которой не существует культурных, географических, религиозных, социальных и экономических границ». Оно распространено повсеместно и делится на 4 категории: физическое, сексуальное, психологическое и экономическое — и все они являются нарушением основополагающих прав женщин, сформулированных как в универсальных международных конвенциях, так и в специальной «Конвенции по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин».
Тут же приведена официальная позиция туркменского государства по так называемому «женскому вопросу»:
«Политика противодействия домашнему насилию в Туркменистане определяется общей стратегией и приоритетными направлениями государственной политики в отношении женщин, целью которой является реализация принципа равных прав и свобод, создания равных возможностей для мужчин и женщин в соответствии с Конституцией Туркменистана, нормами международного права и рекомендациями IV Всемирной конференции по положению женщин (Пекин, 1995)». (Из отчета «Здоровье и положение женщины в семье»).
И тут возникает вопрос: а чем определяются те требования, которые в последнее время стали чаще предъявляться к внешнему виду и поведению туркменских женщин? (Некоторые наблюдатели связывают это с приходом к власти молодого президента Сердара Аркадаглы Бердымухаммедова, сторонника архаичных взглядов на женщину, хотя эти требования имеют гораздо более давнюю историю.)
Автомобилем не управлять, на переднем сиденье не сидеть, губы и волосы не красить, брови не подводить, ресницы не удлиннять, «мани-педи» не делать, короткие платья не носить, ботакс не применять… Что там еще? Ах, да! Аборты — на это вообще табу!
Строптивым женщинам и девушкам грозят увольнением или отчислением из вузов (психологическое насилие?), кое-кого увольняют и отчисляют, лишают заработной платы или стипендии (экономическое насилие?) А домашние могут добавить к этому порцию оскорбительной брани или даже тумаков, другими словами, вновь подвергнуть психологическому и даже физическому насилию. И причина проявления этих категорий домашнего насилия — насилие административное, то есть государственное. Оно не является «общемировой проблемой», а присуще лишь тем странам, где главенствует не Конституция, а авторитарные или тоталитарные правители, религиозные фанатики, карательные органы или все одновременно. И об этом стоит помнить, поскольку современный Туркменистан, к сожалению, как раз и является одним из таких государств.
Многие за пределами Туркменистана считают запреты, о которых шла речь выше, всего лишь чудачествами власть придержащих, над которыми можно посмеяться. Внутри же страны они — проявление насилия, камень на пути развития гражданского общества, на пути демократии, свободы, равноправия, культуры и еще много всего хорошего.
Но вернемся к нашему докладу. Мы искренне признательны тем людям (разумеется, хотелось бы знать их имена!), кто способствовал появлению этого поистине исторического документа, попытался получить ответы на целый ряд «неудобных» вопросов, а главное — тем женщинам и девушкам, которые не побоялись пообщаться с интервьюерами и ответить на эти вопросы. Согласитесь, это не было легкой задачей, и не каждая женщина пошла бы на это, даже при том, что опрос проводился исключительно работницами сферы здравоохранения, семейными врачами и специалистами по вопросам женского здоровья при гарантии 100-процентной конфиденциальности. А о том, насколько трудна была эта работа, можно судить по ее результатам. Признаться честно, они шокируют.
41,1% опрошенных женщин подтвердили, что испытали на себе так называемое «контролирующее поведение» со стороны супруга или партнера. Основным его проявлением является ограничение на выход из дома (социальная изоляция). Её испытывали 22.1% респонденток.
Вторая по распространенности форма контроля — это запрет на работу или учебу вне дома. Каждая пятая женщина (20.7%) среди участниц опроса сталкивалась с ситуацией, когда муж или партнер запрещал ей работать или учиться, если это предполагало ее нахождение за пределами дома.
Как отмечают авторы отчета, социальная изоляция и невозможность иметь собственные ресурсы (в результате запрета на работу) делают женщин более уязвимыми для домашнего насилия. Уровень насилия выше в семьях, где есть контролирующее поведение. Это, в свою очередь, снижает возможность обращения пострадавшей женщины за помощью и поддержкой.
Среди женщин, испытавших насилие со стороны мужа или партнера, каждая пятая (21.6%) подвергалась насилию во время беременности. Половина этих женщин получали побои в область живота.
Главные источники насилия — мужья или партнеры. Вторые после них, как это ни ужастно, матери!
1.6% всех респонденток стали жертвами сексуального насилия в детском возрасте (до15 лет).
В целом, полученные результаты опроса подтверждают тенденцию, неоднократно отмеченную в международных исследованиях. Основным источником угрозы насилия в отношении женщин являются не лица, находящиеся вне семьи, а именно члены семьи.
Детей, ставших свидетелями актов физического насилия в отношении матерей, часто мучают ночные кошмары, энурез, им часто присущи замкнутость, стеснительность, агрессивность.
Среди женщин в возрасте 18-59 лет, когда-либо состоявших в браке и подвергшихся физическому и/или сексуальному насилию со стороны нынешнего или бывшего мужа или партнера, обращались за помощью в соответствующие организации и учреждения только 11.9%. В основном они шли в полицию (9.8%), реже — в суд (5.9%), в медицинские учреждения (3.8%), и к местным старейшинам (3.2%).
Наиболее часто респондентки сообщали о насилии со стороны мужа или партнера своим родителям (23.8%), менее часто — семье мужа или партнера (13.1%), другим членам своей семьи (11.1%).
Более половины женщин (54.4%), испытавших насилие со стороны интимного партнера и не обратившихся за помощью в соответствующие организации и учреждения, не ответили на вопрос, по какой причине они не стали этого делать. Ответившие респондентки чаще всего называли следующие причины: «не хотела запятнать честь семьи» (27.5%); считала насилие нормой или недостаточно серьезным поводом для обращения (9.2%); «боялась угроз или более жесткого насилия» (8.7%).
Были названы регионы с наиболее высоким уровнем распространения самых жестоких форм насилия со стороны мужа или партнера: Лебапский велаят «лидировал» по физическому насилию, Ашхабад — по сексуальному насилию.
Как полагается, завершает отчет «Здоровье и положение женщины в семье» перечень рекомендаций. Не скажу, чтобы они отличались оригинальностью. Все в той или иной формулеровке в разное время уже звучали. Если коротко, то вот некоторые из них:
— разработать «дорожную карту» действий по профилактике домашнего насилия;
— совершенствовать национальное законодательство для усиления защиты прав пострадавших;
— выстроить скоординированную систему межведомственного реагирования на домашнее насилие;
— расширить меры по профилактике гендерной дискриминации, домашнего и других типов насилия в отношении женщин, гендерных стереотипов, а также стереотипов и норм, оправдывающих домашнее насилие, контролирующих поведение и дискриминацию в отношении женщин;
— задействовать форматы и возможности живого общения, мобильных сетей, электронных СМИ и социальных сетей;
— распространять информацию и популяризировать видео и аудио ресурсы, презентующие ненасильственное разрешение конфликтов в рамках семьи и вне ее;
— использовать данные обследования для разработки специальной программы по популяризации позитивного образа и стандарта мужского поведения, не связанного с образами агрессии и насилия.
«Результаты [обследования] показали, что общественное давление продолжает быть одним из серьезных факторов, побуждающих женщин молчать о насилии и не искать помощи и защиты. Женщины часто молчат, потому что «боятся запятнать честь семьи». Тревогу вызывает тот факт, что женщины обращаются за помощью в соответствующие организации и учреждения, когда ситуация уже достигает предела: большинство респонденток приняли такое решение, потому что ''не могли больше терпеть''». (Из отчета «Здоровье и положение женщины в семье»).
(*Домохозяйство — это группа людей, проживающих в одном жилом помещении или его части, совместно обеспечивающих себя пищей и всем необходимым для жизни, полностью или частично объединяющих и расходующих свои средства).
(**Домашнее насилие — это любое действие со стороны члена семьи, чаще всего интимного партнера, вне зависимости от того, где таковое имело место, имевшее негативное воздействие на благополучие, физическое или психологическое здоровье, свободу или право на полноценное развитие женщины.)
